— Ты не сказала мне, почему они могут пристать к нам? — Лусилла опять взглянула на Бурзмали. Он разложил другую одежду и снимал свой боевой наряд. Она опять перевела взгляд на Сирафу.

— Некоторые следуют древнему соглашению, которое дает им право расторгнуть твою сделку с Бурзмали. На самом деле, некоторые будут испытывать тебя.

— Слушай внимательно, — сказал Бурзмали. — Это важно.

Сирафа сказала:

— Бурзмали переоденется в полевого рабочего. Только так удастся представить естественными его мозоли от оружия. Ты будешь называть его Скар, обычное имя здесь.

— Но как мне быть, если пристанут жрецы?

Сирафа вытащила из своего корсажа небольшой кошелек и передала его Лусилле, которая взвесила его в руке.

— Здесь двести восемьдесят три салярия. Если кто-нибудь обратится к тебе как к божественной… ты запоминаешь? Божественной…

— Как бы я могла об этом забыть? — в голосе Лусиллы почти прозвучала насмешка, но Сирафа не обратила внимания.

— Если кто-либо такой к вам пристанет, ты вернешь пятьдесят саляриев Бурзмали со своими извинениями. Здесь же, в этом кошельке, твоя карточка гетеры на имя Пиры. Дай мне услышать как ты произносишь это имя.

— Пира.

— Нет! Намного больше сакцентируйся на «а»!

— Пира!

— Это сносно. Теперь слушай меня с особым вниманием. Ты и Бурзмали будете на улицах поздно. Будет считаться само собой разумеющимся, что у тебя были клиенты и до него. Должно быть доказательство этому. Следовательно, ты будешь… развлекать Бурзмали перед тем, как уйти отсюда. Ты понимаешь?

— Такая деликатность! — сказала Лусилла.

Сирафа восприняла это как комплимент и улыбнулась, но это было жестко контролируемое выражение. Ее реакции так чужды?

— Только одно, — сказала Лусилла. — Если я должна буду развлекать божественного, как я потом найду Бурзмали?

— Скара?

— Да, как я найду Скара?

— Он будет ждать поблизости, куда ты ни пойдешь. Скар найдет тебя, когда ты освободишься.

— Очень хорошо. Если вмешивается божественный, я возвращаю сотню саляриев Скару и…

— Пятьдесят!

— По-моему, нет, Сирафа, — Лусилла медленно покачала головой. — После того, как я его развлеку, божественный поймет, что пятьдесят саляриев — слишком малая сумма.

Сирафа поджала губы и взглянула мимо Лусиллы на Бурзмали.

— Ты предупреждал меня насчет ее сорта, но я не предполагала, что…

Используя Голос лишь на чуточку, Лусилла произнесла:

— Ты не предполагаешь ничего, пока ты не услышишь этого от меня!

Сирафа нахмурилась. Она явно смутилась от Голоса, но ее интонация осталась такой же надменной, когда оправилась.

— По-твоему, мне следует предположить, что тебе не нужно объяснений насчет сексуального разнообразия?

— Никчемное предположение, — сказала Лусилла.

— И мне нет надобности рассказывать тебе, что твое облачение определяет тебя, как послушницу пятой ступени Ордена Хорму?

Настал черед Лусиллы нахмуриться.

— А что, если я проявлю способности свыше этой пятой ступени?

— Ага, — сказала Сирафа. — Значит ты будешь продолжать слушать мои слова?

Лусилла коротко кивнула.

— Очень хорошо, — сказала Сирафа. — Могу я предположить, что ты способна исполнять вагинальную пульсацию.

— Да, способна.

— В любой позе?

— Я могу контролировать каждый мускул своего тела!

Сирафа поглядела мимо Лусиллы на Бурзмали.

— Это правда?

Бурзмали проговорил совсем близко позади Лусиллы:

— Иначе бы она так не говорила.

Сирафа задумалась, глядя на подбородок Лусиллы.

— В этом, по-моему, есть затруднения.

— Чтобы не возникло неправильного представления, — проговорила Лусилла, — способности, которые у меня развиты, не выносятся на обычный рынок. У них иное назначение.

— О, я уверена, что так оно и есть, — сказала Сирафа. — Но сексуальная живость, это…

— Живость! — Лусилла вложила в свой голос все негодование Преподобной Матери. Неважно, что может быть именно этого Сирафа и надеялась достичь, ее следовало поставить на место! — Живость, ты говоришь? Я могу контролировать температуру гениталий. Я знаю и способна возбуждать пятьдесят одну эрогенную зону. Я…

— Пятьдесят одну? Но ведь их только…

— Пятьдесят одна, — огрызнулась Лусилла. — А по последовательностям и количеству сочетаний — две тысячи восемь. Более того, сочетание с двумястами пятью сексуальными позами…

— Двести пять? — Сирафа была явно потрясена. — Ты, наверняка, говоришь о…

— На самом деле их даже больше, если считать вариации. Я — Геноносительница, что означает, что я владею тремястами ступенями усиления оргазма!

Сирафа прокашлялась и облизнула губы.

— Тогда я должна тебя предостеречь, чтобы ты себя обуздывала. Держи свои способности на привязи, или… — она опять поглядела на Бурзмали. — Почему ты меня не предостерег?

— Я предостерег.

Лусилла ясно расслышала насмешку в его голосе, но не оглянулась, чтобы удостовериться в этом.

Сирафа два раза глубоко вдохнула и выдохнула.

— Если тебе начнут задавать хоть какие-нибудь вопросы, ты скажешь, что как раз готова к испытанию на переход в следующую ступень. Это должно снять подозрения.

— А если меня спросят об испытании?

— О, это легко. Ты загадочно улыбнешься и промолчишь.

— А что, если меня спросят об этом Ордене Хорму?

— Тогда пригрози спрашивающему, что доложишь об этом своим вышестоящим. Вопросы сразу прекратятся.

— А если не прекратятся?

Сирафа пожала плечами.

— Сплети любую историю, какую захочешь. Даже Видящую Правду повеселят твои увертки.

Лусилла сохраняла выражение задумчивости на лице, размышляя над сложившейся ситуацией. Она слышала, как Бурзмали — Скар! — пошевелился за ее спиной. Она не видела серьезных затруднений в том, чтобы осуществить такой обман. Это могло бы даже предоставить ей забавные возможности, о которых она позже отчиталась бы на Доме Соборов. Сирафа, она отметила, улыбается Бурз… — Скару! Лусилла оглянулась и поглядела на своего клиента.

Бурзмали стоял обнаженный, его боевая амуниция и шлем аккуратно сложены рядом с небольшой кучкой грубых одежд.

— Я вижу, Скар не возражает против твоих приготовлений к этому приключению, — сказала Сирафа. Она махнула рукой на его жестко стоящий пенис. — Значит, я вас покидаю.

Лусилла услышала, как Сирафа удаляется через отсверкивающий занавес. Все мысли Лусиллы захлестнуло гневной волной:

«На этом месте сейчас должен бы быть гхола!»

~ ~ ~

— Во имя нашего Ордена и нерушимого единства его Сестер этот отчет признан достоверным и достойным помещения в хроники Дома Соборов.

Тараза всмотрелась в эти слова на проекции дисплея с выражением отвращения на лице. Утренний свет отбрасывал рябь желтых отражений на проекцию, и от этого в отпечатанных словах смутно брезжила какая-то загадочность.

Сердитым движением Тараза оттолкнулась от проекционного столика, поднялась и подошла к южному окну. День еще только начинался, и во внутреннем дворе лежали длинные тени.

«Следует ли мне отправиться туда лично?»

При этой мысли ее она ощутила явное нежелание. Эти апартаменты навевают такое чувство… безопасности. Но эта была глупость и она каждой жилкой это знала. Бене Джессерит провел здесь более четырнадцати сотен лет, но, все равно, планета Дома Соборов должна считаться лишь временной.

Она положила левую руку на гладкую раму окна. Каждое из окон этой комнаты располагалось так, что перед ним открывался чудесный вид. Сама комната — пропорции, обстановка, цвета — все отражало характеры и таланты архитекторов и строителей, создававших ее с единственной мыслью: вызывать в ее обитателях ощущение надежной опоры.